Публицистика - Память - синоним бессмертия...

        Есть люди, являющиеся олицетворением эпохи, поскольку вся их деятельность, вся жизнь тесно связана с наиболее характерным и актуальным для данной эпохи. Эти личности безошибочно улавливают едва наметившиеся тенденции к чему либо, первыми осмысливают их и воплощают в своем творчестве, созидательном по сути. Наше существование – своего рода Система Выборов и зачастую именно высокий пример Творца помогает нам сделать единственно правильный выбор.
         Путь Художника подобен горению свечи – его миссия неизменно дарить ближним своим тепло и свет. Гаснет Свеча, уходит Художник и вместе с ним уходит сама эпоха, оставляя нам просветленную грусть воспоминаний…
         Владимир Высоций, Булат Окуджава, Святослав Рихтер, Иван Миколайчук… К таким эпохальным личностям, в полной мере относится и замечательный украинский режиссер – Сергей Данченко.
         С Сергеем Владимировичем мне посчастливилось участвовать в создании двенадцати спектаклей, и это для меня единственный пример столь длительного и плодотворного творческого содружества – вплоть до последнего поставленного им спектакля – «Пигмалион» Б. Шоу.
         Познакомил нас известный музыковед и театровед – Игорь Мамчур в самом начале 1983 года. В то время я работал заведующим музыкальной частью в Киевском ТЮЗе и имел уже ощутимый опыт, в частности, театрального композитора: пятнадцать музыкальных и драматических постановок. Итак, знаменательная встреча состоялась и мое волнение в значительной степени было нивелировано и творческой атмосферой, царящей в легендарном театре им. И. Франка, и конечно же, благожелательностью его художественного руководителя.
          С первой же своей работы, я попал, что называется, между двух огней, точнее «светил»: с одной стороны знаменитый режиссер, с другой – неподражаемый сценограф – Даниил Лидер. Если же к этому прибавить еще и всемирно известного драматурга (Ф. Дюрренматт), то картина будет полной. «Визит строй дамы», без сомнения ставший культовым спектаклем, радовал зрителя четырнадцать лет, и относился к числу тех произведений искусства, актуальность которых с годами лишь возрастает. Слова Д. Лидера о том, что «Визит» является наиболее оптимальным из виденных им сочетаний режиссуры, музыки и сценографии, стали для меня той самой «путеводной звездой».
           А после громкой премьеры, Сергей Владимирович представил меня общественности:
           – Разрешите познакомить вас с моим тезкой и единомышленником – молодым композитором Сергеем Бедусенко.
           Вот так все и началось.
           Теперь, оглядываясь на свои семьдесят с лишним спектаклей, в числе которых 15 мюзиклов и 4 рок-оперы, могу с уверенностью сказать, что из тридцати режиссеров, с которыми мне довелось сотрудничать, лишь очень немногие чувствовали музыкальную ткань спектакля столь же тонко, как Сергей Владимирович. Уже одно то, что он мыслил категориями оригинальной музыки, а не подбора – продукции «с чужого плеча», вызывало настоящее уважение. Он всегда точно знал, что ему нужно и ставил четко сформулированную задачу. При этом обнаруживалось глубокое и разностороннее знание музыкальной литературы, будь то «венская классика», «фламенко», песни «календарного цикла» или «городской романс». Впоследствии, навещая Сергея Владимировича в больнице, я не переставал удивляться широте интересов этого человека. От полузабытых народных обрядов, редкостных рецептов блюд или лекарств – до глобальных философских обобщений… По его просьбе, я приносил записи органной музыки И.С. Баха и уходя оставлял его наедине с творчеством, может быть, величайшего из композиторов…
            Но вернемся к повествованию. Точная установка режиссера, однако же, нимало не ограничевала творческой свободы композитора, более того допускала любые эксперименты, если конечно они способствовали выявлению сути задуманного.
             Примечательной в этом смысле была работа над музыкальным спектаклем «Мерлин или опустошенная страна» Т. Дорста, постановкой ставшей лауреатом Международного фестиваля искусств (г. Мюнхен). Музыкальная паритура получилась необычайно многослойной: от «грегорианского хорала» и баллад ХIV века, через романтизм – до самого настоящего авангарда в стиле К. Пендерецкого.
            Постоянно сочетая традицию и новаторство, Сергей Владимирович по-мальчишески легко погружался в «область эксперимента». Так, в «Визите», он сходу одобрил предложенный мною «коктейль» из классики, «фолка», мистического импрессионизма и стиля «фьюжн», замешенного на «активной электронике». В «Аукционе» же М. Гараевой, где действие разворачивается в наши дни, без лишних слов согласился с нестандартным ходом «средневековой охоты» в современной интерпретации.
            Что же касается красочного и предельно созвучного нашему времени мюзикла «Крошка Цахес» (Э.Т.А. Гофман – Я. Стельмах), то постановщик, конечно же, был далек от возлелеянного у нас в этом жанре стиля «гоп-ца-ца», и это мне чрезвычайно импонировало. От Бетховена – и до Гершвина с вкраплениями Ж.М. Жара – так вкратце можно было бы охарактеризовать музыкальную палитру спектакля. А что вытворял балет! С легкой руки блистательного Г. Ковтуна, он пожалуй, впервые на отечественной сцене «понюхал бродвейского пороху»!
            Интересна следующая деталь: все что мне созвучно, запоминается автоматически. И когда, на нашей установочной «гофмановской» встрече я, естественно не зная о чем пойдет речь, выложил все что знаю о «Цахесе», режиссер очень удивился.
            – Надо же, – не раз вспоминал он потом – даже трудновыговариваемое имя феи Рожабельверде, и то знал. Вот что называется «быть в материале»!
           Ну, вот мы и подошли к легендарной «Энеиде» И. Котляревского, ставшей визитной карточкой «франковцев». Это ли не символика в высшем смысле этого слова: бессмертная поэма первого классика украинской литературы, послужившая основой для первой в Украине рок-оперы!
             Что греха таить, я давно уже присматривался к этому самобытнейшему произведению и был поэтому вполне готов к началу роботы. Так что, едва прозвучал «пламенный призыв» Сергея Владимировича, я тут же с головой окунулся в творческий прцесс. Задача, должен сказать, стояла архисложная: объединить украинский бурлеск, итальянские оперы «buffo» и «seria» с различными стилями рок-музыки. Плюс «песни и пляски народов мира», а на закуску – вагнеровская система лейтмотивов. Вскоре обнаружилась интереснейшая взаимосвязь «думы» с «блюзом», «коломийки» с «рок-н-роллом», «гопака» – с «брейком»…Что ж, утешал я себя, первопроходцам всегда трудно. Часто приходилось работать ночами – не хватало дня. Эта партитура создавалась в тесном контакте с режиссером – хотелось добиться максимального единомыслия, чтобы каждая нота работала на на сверхзадачу, на результат!
            И последний, слава Богу, оправдал все усилия.
            В отличие от целого ряда других постановщиков, часто крывших брата-лицедея «молодецким трехэтажным», «Дядя Сережа» практически никогда не выходил из себя. Даже легкое «повышение тона» было редкостью. Не в его правилах, также, было «давить» или торопить. В крайнем случае, мог позвонить и спросить без тени напряжения:

Ну, как там наши дела?

             И это все. Конечно, каждому – свое, но лично меня такой подход стимулировал гораздо больше «латыни».
             Вот так, спокойно, без помпы, суеты и, казалось бы, само собой, этот удивительный человек собрал под одной крышей единственную в своем роде труппу. Пожалуй нигде не наблюдал я такой творческой ауры, такого яркого созвездия имен. Богдан Ступка, Анатолий Хостикоев, Наталья Сумская, Степан Олексенко, Полина Лазова, Богдан Бенюк!.. А целая когорта молодых, помимо драматического таланта, обладающих недюжинными вокальными и пластическими возможностями! Таким под силу абсолютно все.
             Не раз с восхищением следил я из темной глубины репетиционного зала за тем, как постепенно, начиная с первого выхода на сцену, «театральный холст», словно по волшебству обрастал необходимыми деталями, приобретал силу, отточенность и блеск. Шаг за шагом, штрих за штрихом!.. Это было таинство, священнодействие, сродни древнегреческой мистерии!.. Казалось, режиссер и актеры, безошибочно читают мысли друг друга. Так, от работы к работе, и я сливался с этой телепатической атмосферой. И было от этого легко и ясно.
              Сергей Владимирович был одновременно Поэтом и Философом Сцены, умевшим не только «облиться слезами над замыслом», но и воспарить над ним, обозреть с высоты птичьего полета. Поэтому промахов не было. Каждый из поставленных им спектаклей, был словно бы вызван к жизни самим временем, а значит, необходим эпохе. Каждый по-своему. Вот объяснение тому, что многие из этих постановок подолгу не сходили со сцены. «Энеида», например, за восемнадцать лет выдержала 320 представлений. И это при аншлагах! Кстати сейчас, по инициативе художественного руководителя театра – Б. Ступки, создается новая редакция – аранжировка, сценография, свет. Верю, рок-оперу вслед за Россией, Белоруссией, Польшей, Грецией, увидят многие другие страны. Запорожский казак, созерцающий Европу с верхушки Эйфелевой башни, а Америку – с венца Статуи Свободы – не правда ли в этом что-то есть! По моему глубокому убеждению, именно Энеида – предтеча того Звездного Часа Украины, свидетелями которого все мы явились, и которого так рад был бы дождаться Сергей Владимирович Данченко…
               Последние постановки были легкими, почти воздушными. Колоритные “Зайцы”, елегантный “Пигмалион… Я понимал так: Мастер бережет силы для для главного – давно уже задуманного им грандиозного ибсеновского полотна. “Пер Гюнт” – страстная, мятущаяся и в то же время вдумчивая натура, в бесконечных странствиях жаждущая обрести потерянный рай… По поводу будущего спектакля, мы с режиссером встречались дважды и склонялись к тому чтобы Пер Гюнт, неважно тенором или басом, но “запел”. Увлеченный таким “глыбистым” материалом, я просто горел желанием приступить к работе и, даже написал часть музыки. Время от времени напоминал о себе:
             – Сергей Владимирович, когда же…?
             – Не стоит торопится – отвечал он – ведь у нас с вами еще много времени…
              И дрогнула часовая стрелка, и прозвенел третий звонок. Но спектакль на этот раз не состоялся…
              Неисповедимы пути Господни… Увы время плоти ограничено, и только время Души неиссякаемо. Так уж заведено: мы уходим, оставляя миру отблеск своих деяний. Живо все лучшее в нас, и живо оно – памятью. Хорошее не забывается. Во все времена. Помнят театральные подмостки, тротуарные плиты, стены, деревья, любящие сердца… И будут, будут длиться воспоминанья. Ничто не властно над светом их, даже небытие.
               Ибо Память – синоним Бессмертия!

                                      Актеров не старят годы –
                                      Всегда уходить им рано…
                                      И плещут со старых экранов
                                      Все те же «вешние воды»,

                                      Все те же литые лица,
                                      Убийственно молодые!..
                                      И снова трещат, как дыни,
                                      Режимы, устои, традиции…

                                      И снова слеза прошибает
                                      Сквозь неугомонное время,
                                      И все откровенья древности
                                      Сегодняшним днем оживают.

                                      Ребята одной с нами веры,
                                      С Бродвея, а может с Монмартра,
                                      На гребне последнего марша
                                      Сражаются с вечной химерой…

                                      И дико понятие «возраст»
                                      Звенящим жгутами жилам.
                                      Шалишь! Раз герои живы –
                                      Стократ живы те, кто их
                                      Создал!

16.05.2009

Комментарии пользователей

Добавить комментарий | Последний комментарий